Некоторые ранние бурятские иконы-танка из собрания Иркутского областного художественного музея имени В.П. Сукачева

В этой статье мы рассмотрим некоторые ранние бурятские иконы-танка из коллекции Иркутского художественного музея им. В.П. Сукачева (ИОХМ им. В.П. Сукачева). На своеобразие ранней бурятской буддийской живописи указывали известные исследователи К.М. Герасимова, И.И. Соктоева, А.Ш. Гомбоева. Исследованию бурятской буддийской живописи конца XVIII – первой четверти XX в. посвящена диссертация А.Ж. Бальжуровой. В других наших статьях и диссертации мы проводили анализ и опубликовали часть икон-танка из коллекции Иркутского художественного музея им. В.П. Сукачева [2; 3; 4; 5]. В настоящее время заведующей экспозиционно-выставочным отделом ИОХМ им. В.П. Сукачева А.М. Кабуновой ведется работа над созданием каталога буддийской живописи.

Сначала небольшое вступление из истории становления коллекции. Иркутский областной художественный музей имени В.П. Сукачева располагает богатой коллекцией восточного искусства. Формирование коллекции восходит к основанному иркутским губернатором Ф.Н. Кличкой в 1782 г. музею, который в 1854 г. становится музеем «при Главном управлении Восточной Сибири. Позднее, в 1861 г. его преобразовывают в музей при Восточно-Сибирском отделе Императорского Русского географического общества (ВСОИРГО)» [3, с. 291–291]. Первые коллекции предметов буддийского культа поступили в музей уже в 1850-х годах. Идея создания буддийской коллекции принадлежит известному общественному деятелю и исследователю Центральной Азии Г.Н. Потанину (1835–1920). Иркутский городской голова В.П. Сукачев (1849–1920) лично финансировал научные экспедиции Г.Н. Потанина в Китай, Тибет и Монголию [16, с. 11]. В формировании восточного фонда музея принимали участие лица, которые по своим служебным или личным делам бывали или проживали в Китае и Монголии, а также священники-миссионеры, преподаватели Иркутской духовной семинарии, купцы, чиновники. Дампил Гомбоев (1831–1896), Бандида хамбо-лама буддистов Восточной Сибири (1878–1896), настоятель Гусиноозерского (Тамчинского) дацана (с 1873 г.), и его брат Н.И. Гомбоев, почтмейстер русской миссии в Китае, подарили музею предметы, которые «были либо взяты из ламаистских храмов, либо изготовлены в традиционных местах их производства». Например, Д.Г. Гомбоев подарил музею большинство предметов, которые были сделаны в мастерских Гусиноозерского дацана, где, по замечанию буддолога А. Руднева, были свои прекрасные художники [8].

«Российская академия наук и Российское географическое общество вели обширную экспедиционную работу в Центральной Азии, Монголии, Северном Китае и Тибете» [17, с. 62], это было время расцвета русской буддологии, период активного сбора буддийских рукописей, книг, культовых предметов. Собрание отдела народоведения музея при ВСОИРГО «составили произведения искусства, привезенные научными экспедициями русских ученых-этнографов и историков Г.Н. Потанина, Н.М. Пржевальского, П.К. Козлова» [16, с. 10]. В конце 1870-х годов коллекции были столь обширны, что музей имел возможность принимать участие во многих выставках. После опустошительного пожара 1879 г. началась работа по восстановлению музея. 28 декабря 1888 г. комитетом ВСОИРГО в музее была открыта выставка принадлежностей буддийского культа, поводом к которой послужило поступление больших коллекций по буддизму.

В начале XX в. музей Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества располагал обширным собранием буддийского изобразительного искусства. Работники музея занимались его изучением и составлением каталогов [14; 15]. Представители общества считали своим долгом популяризировать коллекцию. В архивах обнаружен протокол заседания комиссии по устройству воскресных «объяснений» коллекции в музее (документ от 13 января 1904 г.) [11]. Отдельные экспонаты демонстрировались при чтении лекций известным исследователем Сибири, Центральной и Средней Азии В.А. Обручевым (1863–1956) и знатоком буддизма И.А. Подгорбунским.

В годы Гражданской войны в Сибири деятельность ВСОИРГО была приостановлена. С приходом Советской власти в Иркутск в 1920 году в городе был организован музей Народоведения (позже Краеведческий музей), который принял коллекцию ВСОИРГО. В 1936 году в Иркутске был образован «самостоятельный Художественный музей» [16, с. 11], в собрание которого вошла часть буддийской коллекции музея бывшего ВСОИРГО, в том числе некоторые иконы-танка.

Рассмотрим танка «Будда Амитабха».

Неизвестный художник. Будда Амитабха. XVIII в., Бурятия. Ткань х/б, минеральные краски. 53 х 72. ИОХМ им. В.П. Сукачева. Пост. в 2004 г. в дар от А.В. Иващенко. Инв.  номера КП-16454; Ж-2476; ГК-8823102. Впервые опубликовано в [2].

«Амитабха («Беспредельно сияющий будда») – один из главных будд в Махаяне и Ваджраяне, имя которого упоминается в сутрах I–II вв.» [1, с. 105]. Основным каноническим текстом, связанным с представлениями об Амитабхе, является «Сукхавати-вьюха» («Описание страны счастья»). В мандале пяти будд созерцания Амитабха располагается на Западе, воплощает различающее знание. В его семейство входят будда Шакьямуни (земное воплощение Амитабхи) и бодхисаттва Авалокитешвара. В буддизме считается, что Амитабха создал чистую землю Сукхавати (бур. Абидын шингод), в которой могут возрождаться все страждущие, и пребывает там в состоянии вечного покоя. В Китае и Японии амидаизм, культ Будды Амитабхи, получил широкое распространение. Амитабха был чрезвычайно популярен и в Бурятии, верующие стремились обрести благое рождение в чистой земле Сукхавати. Сохранилось много ее изображений в живописи танка. В бурятских дацанах была традиция сооружения масштабных макетов чистой земли Сукхавати. Один из таких макетов, выполненный по заказу известного путешественника, востоковеда, коллекционера князя Э.Э. Ухтомского (1861–1921) и отреставрированный выдающимся бурятским художником О.Б. Будаевым (1887–1937), находится в экспозиции Государственного музея истории религии в Санкт-Петербурге [2].

На иконе Амитабха изображен в оранжевых монашеских одеждах, сидящим в позе ваджрасана на лотосовом троне. «В левой руке, сложенной в жесте созерцания (санскр. dhyānamudra), Будда держит патру (санскр. patra) – чашу для сбора подаяний, непременную принадлежность буддийских монахов, символ отречения от мирской жизни» [4, с. 54]. Красный цвет его тела символизирует преобразование страсти в мудрость.

В иконе присутствует яркое декоративное начало: ясно и уверенно взяты четкие отношения нимба-гало вокруг головы (зеленое и желтое), сияние вокруг тела (синий и оранжевый). В трактовке прически, лица особенно заметны индо-непальские черты, что характерно для ранней бурятской иконы. Насыщенный розово-красный цвет фигуры поддержан сиянием вокруг тела плотного оранжевого тона. Образ замкнутый, сосредоточенный, полный большой духовной силы. Этому способствует симметричная композиция и умелое использование дополнительных цветов и тональности: светлая фигура на темном фоне, темные «острова» земли на фоне воды, высокие темные горы и голубое небо. Интересна упрощенная трактовка драгоценностей-чинтамани и изображение лучей света (на темно-синем фоне прабхамандалы), исходящих от его фигуры. Эти линии завершаются спиралевидным завитком, древнейшим орнаментальным мотивом искусства кочевников. Сохранилось обрамление иконы из плотной темно-синей ткани.

Отличительным признаком ранней бурятской иконописи является то, что в качестве обрамления икон за недостатком средств использовали скромные хлопчатобумажные ткани темных цветов насыщенных оттенков, применяли для подвешивания простые деревянные древки. В более поздний период, в конце XIX – начале XX века иконы стали обрамлять в роскошные китайские шелковые ткани и использовать резные древки с металлическими украшениями. Удаленность от основных художественных центров, необходимость удовлетворения духовных потребностей населения и даже ограниченность в художественных материалах способствовали появлению произведений, отличавшихся от канона «множеством неповторимых вариаций, поражающих тонкой и сложной живописью, разнообразием колористических сочетаний, свободой и оригинальностью творческого поиска» [9, с. 246]. Некоторые наиболее ранние старинные иконы напоминают стенопись [9, с. 246].

К любопытным бурятским произведениям относится танка «Зеленая Тара» (бур. Ногоон Дара Эхэ). Эта танка обладает ярким декоративным началом, характерным для бурятского народного искусства.

Неизвестный художник. Зеленая Тара. XIX в., Бурятия. Ткань х/б, минеральные краски. 67 х 51,5. ИОХМ им. В.П. Сукачева. Пост. в 1995 г. от С.М. Можаровского. Инв. номера КП-15481; Ж-2340; ГК-9842468. Публикуется впервые.

Зеленая Тара является одной из самых почитаемых богинь в северном буддизме. Иконография традиционная. Изображение одиночное. В руках у Зеленой Тары два синих лотоса (санскр. utpala). Богиня восседает на лотосовом престоле, с которого симметрично свисают ленты контрастного оранжево-красного цвета. Такие ленты воспроизводили в тибето-китайской скульптуре XVII–XVIII веков. Радужная мандорла вокруг тела из трех рядов зеленого, красного и желтого цветов. Колорит строится на контрасте зеленого и оттенков красного цвета. Ограниченная цветовая палитра включает черный, белый, синий, желтый цвета, оттенки сиреневого. Упрощенная трактовка черт лица: основание носа намечено простой дугой, расстояние между носом и губами небольшое. Рисующие линии выдают уверенную руку иконописца. Форма облаков, орнамент из спиралевидных завитков, нанесенный на юбку, восходят к древнейшим орнаментальным мотивам искусства кочевников. По периметру зеркала иконы проведены довольно широкие полосы красного и желтого цветов, символизирующие радугу – небесный свет, исходящий от божества. Такие же полосы встречаются в произведениях бурятского декоративно-прикладного искусства. В нижней части иконы отсутствует изображение водоемов, нет также и подношений. Обрамление – простое из плотной черной ткани.

Бурятская свадебная подушка (дэрэ). Источник: [7, с.183].

К старинным бурятским иконам относится танка «Шестирукий Махакала» (бур. Еши Гомбо Шагдугба). Шестирукий Махакала (санскр. sadbhuja mahākāla, тиб. mgon po phyag drug pa) – глава дхармапал (защитников учения) высшего ранга, входит в число «Восьми ужасных», идам.

Образ Махакалы имеет индуистское происхождение. Он имеет большое число различных форм (от 72 до 75), так что можно говорить об отдельной подгруппе дхармапал, носящих это имя. На иконе-танка из собрания ИОХМ им. В.П. Сукачева мы видим одну из наиболее популярных иконографических форм. Махакала в этой форме является воплощением бодхисаттвы Авалокитешвары, главным дхармапалой школы гелуг.

Его имя в переводе с санскрита означает «Великий Черный». В буддийской живописи часто черный цвет заменяют на темно-синий. На иркутской иконе тело Махакалы – темно-синего цвета. Его фигура четким силуэтом выделяется на фоне огненной мандорлы. Контрастно написаны украшения оранжевого цвета – серьги, браслеты на руках и ногах. У него одна голова с тремя глазами, в короне из пяти черепов, над которой в волосах виднеется ваджра, символ Акшобхьи. Формы Махакалы синего цвета относятся к семейству будды созерцания Акшобхьи. Наряд гневных божеств включает юбку из тигровой шкуры, шесть украшений из человеческих костей (браслеты на руках и ногах, ожерелье), змей на шее и в волосах, на бедрах – гирлянда из отрубленных человеческих голов, Махакала натягивает за спиной двумя верхними руками шкуру слона.

В этой форме у Махакалы шесть рук. В главных руках перед грудью он держит изогнутый резак (санскр. kārtika, тиб. gri gug) и чашу из верхней части человеческого черепа с кровью (санскр. kapāla, тиб. thod-pa). В верхних руках – четки из человеческих черепов и знамя с трезубцем. В средней правой руке аркан, имеющий на концах крюк и кольцо (санскр. pāśa, zhags-pa). В средней левой руке – двойной ритуальный барабанчик (санскр. damaru, тиб. da ma ru).

Неизвестный художник. Шестирукий Махакала (Гомбо Чаг-друг). Шадбхуджа Махакала («Великий Черный Шестирукий»). XVIII в. (?), Бурятия. Холст, минеральные краски. 69,5 х 46. ИОХМ им. В.П. Сукачева. Пост. в 1995 г. от С.М. Можаровского. Инв. номера КП-15482; Ж-2341; ГК-9842466. Публикуется впервые.

Махакала попирает ногами предводителя демонов-вигхна Винакаю с телом человека и головой слона, символ препятствий на пути к Пробуждению. В руках тот держит капалу и ветку растения.

Махакала изображен без окружения. Божество из разряда дхармапал, защитников веры, призванное карать врагов учения, изображено с характерной экспрессивностью образа. Живопись отличает плоскостное условное решение форм и пространства. Ландшафтный фон буддийских икон (условный пейзаж) включает символы пяти великих элементов (пять стихий – вода, земля, огонь, ветер и пространство): символ земли – зеленые холмы и горы, пространство – небо, символ ветра – облака, водоемы – символ воды, языки пламени – символ огня. Линии горизонталей распластанного тела Винакаи, трона, реки и берега придают устойчивость фигуре Махакалы. Диагонали его рук, ног, языков пламени, а также беспокойные ритмы светлых пятен облаков, атрибутов и деталей сообщают фигуре необходимую экспрессию и динамичность. И выше опять все уравновешивается симметрично расположенными красновато-желтыми облаками и спокойными дисками белой луны и красного солнца на фоне темно-голубого неба. Зеркало иконы обведено по периметру узкой оранжевой рамкой.

Обрамление, по всей видимости, более позднее – синий китайский шелк с растительным и геометрическим орнаментами. Икона может быть датирована концом XVIII века.

Следующее произведение, которое мы хотели бы рассмотреть, – «Белый старец» (бур. Сагаан Убэгэн, также Цаган Убугун). Очень популярное божество, имеющее добуддийские корни. «Хозяин земли», дарующий долголетие, покровитель растительного и животного мира.

Неизвестный художник. Цаган Убугун. II пол.  XIX в., Бурятия. Ткань х/б, минеральные краски. 45,5 х 67. ИОХМ им. В.П. Сукачева. Пост.  в 2004 г. в дар от А.В.  Иващенко. Инв. номера КП-16455; Ж-2477; ГК-8823112. Публикуется впервые.

Белый старец. Конец XVIII в., Бурятия. Холст, минеральные краски. 37,5 х 27. Источник: [12].

По нашему мнению, икона явно написана по образцу старинной бурятской иконы XVIII века, хранящейся в Государственном Эрмитаже [12, с.  395], представляющей собой ранний иконографический тип, когда персонаж изображается фронтально, сидящим в беседке или на троне [5]. В эрмитажной иконе присутствуют два спутника сабдаки – духи местности. На Белом старце головной убор с навершием в виде драгоценности, напоминающий шапки китайских чиновников. Атрибуты – посох с навершием в виде головы дракона, книга-пустака (санскр. pustaka) прямоугольной вытянутой формы, восходящей к рукописям на пальмовых листьях, символ принадлежности к буддийскому учению. В иркутской иконе от фигуры Белого старца исходит сияние теплых оттенков (санскр. прабхамандала). Линии нанесены не совсем уверенной рукой.

Различие между двумя иконами – в колорите: эрмитажная икона написана ограниченной палитрой цветов, в теплой золотисто-коричневой гамме, характерной для ранних образцов бурятской буддийской живописи. Иркутская икона более яркая и контрастная: Белый Старец восседает на фоне зеленых гор, покрытых шапками облаков, и ярко-синего неба с солнцем и луной, символами гармоничного устройства вселенной. На нем синий халат, написанный такой же яркой анилиновой краской (анилиновые красители стали использоваться во второй половине XIX в. [10, с. 5]), причем нижнюю часть халата художник по каким-то причинам не покрыл синим цветом. Различия между двумя произведениями также в положении правой руки, трактовке гор и облаков и в некоторых других второстепенных деталях. Вокруг иркутской танка тонкая красная рамка. Обрамление – простое, спокойного серо-голубого цвета.

Хотя эта танка по композиции относится к раннему типу изображений Белого Старца, однако использование анилинового синего красителя и общий колорит произведения говорят о том, что икона была написана по известному старинному шаблону во второй половине XIX в.

Все рассмотренные нами изображения на иконах одиночные, без окружения, это образцы репрезентативной иконы. Произведений ранней бурятской буддийской живописи сохранилось не так много, поэтому все памятники представляют собой большую историческую и культурную ценность. Нам видится возможным использование и развитие уникального опыта ранней бурятской иконы, ее характерных особенностей на пути инноваций в современной буддийской живописи.