Николай Иванович Петров и коллекция византийских икон Церковно-археологического музея при Киевской духовной академии

Николай Иванович Петров (1840–1921) — русский и украинский ученый, профессор Киевской духовной академии, церковный историк, литературовед, археограф, этнограф, искусствовед, археолог, один из создателей и многолетний хранитель Церковно-археологического музея Киевской духовной академии. Он был избран действительным членом-корреспондентом Петроградской Академии наук, членом-корреспондентом Русского археологического общества, почетным членом Казанской духовной академии, почетным членом Московской духовной академии. Н.И. Петров занимает заметное место среди ученых гуманитариев Украины второй половины XIX – начала XX вв. Он стал одним из первых академиков, членом историко-филологического отделения Украинской академии наук, куда был избран в 1918 г.

Григорий Зорик. Портрет Н.И. Петрова. 2011. Холст, масло. Национальный университет «Киево-Могилянская академия». Источник: vm.ukma.edu.ua

Прошло более ста лет после завершения деятельности Н.И. Петрова, но его научные труды, а также коллекции, им собранные и обработанные, по-прежнему привлекают серьезный интерес специалистов, и их анализ по-прежнему актуален. Многое из того, что было сделано Николаем Ивановичем, можно по достоинству оценить только теперь в исторической перспективе. Особенно актуально продолжить исследование икон, утраченных во время Второй мировой войны, по архивным фотографиям.

Попытки подвести итоги деятельности Н.И. Петрова предпринимались еще при его жизни, этому посвящена статья Е.К. Редина, была составлена и библиография его трудов [4; 21]. К формированию и истории Церковно-археологического музея при Киевской духовной академии и роли Н.И. Перова в этом процессе обращался целый ряд исследователей, приведем лишь несколько имен: И.А. Карсим, К.К. Крайний, В.Л. Микитас и Н.Д. Микитас, В.И. Ульяновский, Л.Д. Фёдорова [2; 7; 10; 11; 25]. Информацию по архивным источникам, связанным с Н.И. Петровым, систематизировала М.А. Бухальская [5]. Коллекцию византийских икон Церковно-археологического музея изучали Д.В. Айналов, Н.П. Кондаков, Й. Стржиговский, В.Н. Лазарев, М.В. Алпатов, Г.И. Вздорнов, Ю.А. Пятницкий, О.Е. Этингоф и другие ученые [1; 6; 9; 13; 20; 22; 25; 27; 29].

Архивные материалы по биографии и творческой деятельности Н.И. Петрова хранятся в Институте рукописей Национальной библиотеки Украины им. В.И. Вернадского. В особый фонд Н.И. Петрова входит целый комплекс документов: рукописные сочинения, служебная документация, автобиографические и биографические материалы, мемуары и переписка. Значительный массив документов хранится в особом фонде Н.И. Петрова (ф. 225), фонде Киевской духовной академии (ф. 160), фонде ІІІ (переписка), материалы про киевского профессора имеются в фондах Ф.И. Титова (ф. 175), С.И. Маслова (ф. 33), Н.Ф. Беляшевского (ф. ХХХІ), в Архиве Академии наук (ф. Х) [5]. Важным источником для изучения творческой биографии Н.И. Петрова являются и его мемуары. Некоторые из них, относящиеся именно к археологической деятельности ученого, опубликованы [19].

Методы

В исследовании использованы историко-культурный и историко-биографический методы, а кроме того — библиографический и искусствоведческий анализ: стилистический, иконографический.

Обсуждение

Н.И. Петров родился в семье церковнослужителя. Получил духовное образование трех уровней: в 1850–1856 гг. в Макариевском духовном училище, в 1856–1861 гг. в Костромской духовной семинарии, в 1861–1865 гг. в Киевской духовной академии. По окончании академии надолго обосновался на Западной Украине, он стал преподавать сначала словесность и латинский язык, а затем логику в Волынской духовной семинарии. В 1867 г. Николая Ивановича утвердили в звании кандидата богословия, в том же году он был назначен редактором «Волынских епархиальных новостей». С 1868 г. — секретарем правления Волынской семинарии. В 1868 г. получил звание магистра богословия.

В 1870 г. Н.И. Петров перебрался в Киев, где и оставался до самой смерти. Он был избран сначала доцентом, а затем экстраординарным профессором Киевской духовной академии, в которой сам получил образование. С 1870 по 1873 г. он также преподавал в Киевском пехотном юнкерском училище. Н.И. Петров стал одним из основателей и впоследствии почетным членом Исторического общества Нестора Летописца, созданного в 1873 г. В том же году был избран членом Совета Киевской духовной академии. В 1875 г. защитил диссертацию на тему: «О происхождении славяно-русского “Пролога”» и получил ученую степень доктора богословия. В 1876 г. Н.И. Петров был избран на должность ординарного профессора и утвержден в чине статского советника. В 1884 г. он назначен профессором теории словесности и истории иностранных литератур. В 1884–1887 гг. Н.И. Петров — редактор «Киевских епархиальных ведомостей». В 1890–1911 гг. — член правления Киевской духовной академии. В 1895 г. утвержден в звании заслуженного ординарного профессора. Н.И. Петров принимал активное участие в издании «Трудов Киевской духовной академии». В 1907 г. ученый совет Харьковского университета присвоил Н.И. Петрову степень доктора русского языка и словесности. В 1910 г. он оставлен при академии внештатным профессором, а с 1912 г. — почетным профессором Киевской духовной академии.

Н.И. Петров имел множество премий и наград. Он был многократно удостоен орденов Святой Анны, Святого Станислава, Святого Владимира. Ученый был почетным членом более сорока научных обществ и учебных заведений. В 1868 г. Н.И. Петров получил Евгение-Румянцевскую премию, в 1886 г. был награжден малой Уваровской премией, в 1886, 1895 и 1908, 1913 гг. четырежды получал Макариевскую премию.

Николай Иванович был коллегой и близким другом другого профессора Киевской духовной академии — А.И. Булгакова, отца М.А. Булгакова. В 1891 г. он стал крестным отцом будущего писателя, крещение проходило в Крестовоздвиженской церкви на Подоле, поблизости от дома, где мальчик появился на свет, на улице Воздвиженка, № 28, и от «мазепинского» корпуса академии, где размещался Церковно-археологический музей. В 1895 г. семья Булгаковых переехала в находившийся также недалеко дом в Кудрявском переулке, № 9, который принадлежал дочери Н.И. Петрова, Вере Николаевне [12].

Скончался Н.И. Петров в Киеве и похоронен близ Вознесенского Флоровского монастыря на Подоле недалеко от музея.

Николай Иванович — автор нескольких сотен работ. Его творческие интересы были обширны и многогранны. Центральными темами его исследований были такие предметы, как история русской церкви, история русской и украинской литературы (древней и новой), церковная археология, обзоры собраний рукописей и церковных древностей. Кроме того, академику Н.И. Петрову мы обязаны подробному изучению формирования и развития Киевской духовной академии в XVII–XVIII вв. [2; 4].

Н.И. Петров не только систематически писал о приобретениях и коллекциях Церковно-археологического музея в «Трудах Киевской духовной академии» и в отдельных выпусках альбома, посвященного этой коллекции, но и публиковал в различных журналах несколько десятков статей, отчетов, рецензий, а также книги по самому широкому кругу вопросов, касающихся христианских древностей, византийских и русских — как киевских, так и происходящих из других центров.

Николай Иванович исследовал храмы и монастыри Киева и Чернигова (Софийский, Успенский, Владимирский соборы, Киево-Межигорский, Греческий Екатерининский монастыри, Свято-Духовскую церковь Киево-Братского монастыря). Его работы посвящены топографии и древним планам Киева, Печерска и Клова. Ученый комментировал описания киевских памятников архидьяконом Антиохийской церкви Павлом Алеппским, путешествовавшим по Руси в XVII в. Публикации Н.И. Петрова касались также монументальных росписей киевских и других храмов, легендарного художника Киево-Печерской лавры Алипия. Благодаря пребыванию на Волыни, он хорошо знал памятники и коллекции Галицко-Волынской Руси и публиковал работы о них (о монастырях Холмском, Замостецком и Яблочинском, памятниках Владимира Волынского, Холмском музее). Он писал о древних иконах (Богоматери Пирогощей, Ченстоховской, Купятицкой, Холмской, Николы Мокрого Зарайского, Можайского). Ученый занимался также проблемами иконографии, в частности изображениями князя Владимира, иконы трехликой Троицы. Н.И. Петров неоднократно обращался к миниатюрам греческих и грузинских рукописей (Никомедийского и Гелатского Евангелий). Он следил за археологическими находками на территории Южной Руси, публиковал информацию о вновь найденных перегородчатых эмалях, крестах-энколпионах, змеевиках, образках. Н.И. Петров писал рецензии на сочинения Н.П. Кондакова, П.Г. Лебединцева и В.Т. Георгиевского. Кроме того, он описывал коллекции вне музея Киевской духовной академии (собрание Ханенко и проч.) [2; 4].

Н.И. Петров касался также вопросов реставрации и охраны памятников, особенно активно после революции, у него несколько публикаций на эти темы в 1918 г. [2; 4]. Однако и раньше он принимал участие в работе комиссий по приему реставрационных работ в Киеве: Успенской церкви, фресок Софийского собора, Кирилловской церкви [5].

Обратимся к самой интересной для нас части его деятельности, которая связана с Церковно-археологическим обществом и Церковно-археологическим музеем при Киевской духовной академии. В течение более сорока лет, в 1872–1919 гг. Н.И. Петров — секретарь Церковно-исторического и археологического общества. В 1878–1919 гг. — блюститель, хранитель и заведующий Церковно-археологическим музеем. В 1881–1913 гг. ученый — редактор «Чтений в Церковно-археологическом обществе» (вышло 11 выпусков). В 1898 г. Н.И. Петров получил большую золотую медаль Российского археологического общества за сочинения, вышедшие в 1897 г.: «Указатель Церковно-археологического музея при Киевской духовной академии» [17], «Историко-топографические очерки древнего Киева» и «Описание рукописных собраний, находящихся в г. Киеве». В 1914 г. он вновь был награжден большой золотой медалью того же общества за три выпуска «Альбома достопримечательностей Церковно-археологического музея при Киевской духовной академии» [18].

Для размещения экспозиции Церковно-археологического музея первоначально было отведено лишь две комнаты при библиотеке академии. Затем она получила обширное пространство в шести комнатах и галерее «мазепинского» корпуса академии в Братском Богоявленском училищном монастыре на Подоле. После расширения музея ректор академии архимандрит Филарет (Филаретов) назначил заведующим Н.И. Петрова, который и до 1883 г. уже выполнял обязанности хранителя. Начиная с этого времени и вплоть до закрытия музея Николай Иванович стал бессменным руководителем академического собрания [7, с. 99]. В 1878 г. (официально — с 1881 г.) музей открыли для широкой публики, и его экспозиция стала первой в Киеве, доступной не только для специалистов.

Собрание музея формировалось тремя основными путями: приобретение на средства Церковно-археологического общества, пожертвования частных лиц (их насчитывалось до 377), обмен дубликатов. К 1915 г. общее количество экспонатов музея составляло более 48 тысяч. Структура экспозиции в основном соответствовала членению коллекции на двенадцать отделов. В состав коллекции входили предметы разных культур, в том числе дохристианских, однако в центре внимания была христианская археология, что соответствовало профилю музея. Разработкой экспозиции занималась комиссия, в которую входили: С.Т. Голубев, Т.В. Кибальчич, П.А. Лашкарев, И.И. Малишевский, Н.И. Петров, Ф.А. Смирнов, ее главой был назначен П.Г. Лебединцев [24, с. 139–144].

Н.И. Петров активно пополнял собрание и способствовал получению пожертвований. В связи с этим ежегодно публиковались имена дарителей в отчетах, а периодически — каталоги коллекций, пожертвованных музею частными лицами [24, с. 137–152]. С 1874 г. издавались систематические описания коллекций музея и отдельных предметов в «Трудах Киевской духовной академии». А с 1875 г. в «Известиях Церковно-археологического общества при Киевской духовной академии» размещалась информация о новых поступлениях. С 1883 г. общество учредило журнал «Чтение в Церковно-археологическом и историческом обществе при Киевской духовной академии», где печатались исследования его членов.

Николай Иванович должен был сам заниматься исследованием, систематизацией и атрибуцией музейных древностей, организацией экспозиции, экскурсиями для публики и лекциями для студентов. При этом Н.И. Петров имел лишь одного помощника — профессора В. Прилуцкого.

Николай Иванович получил для музея два важнейших собрания: Андрея Николаевича Муравьёва (1806–1874) и епископа Порфирия (Константина Александровича Успенского, 1804–1885).

Во время путешествий по святым местам христианского Востока с 1829 по 1874 г. А.Н. Муравьёв собрал коллекцию, «включавшую как сувениры со Святой земли, так и собрание подлинных памятников письменности, иконописи и прикладного искусства, многие из них не были древними, но создавались в Новое время» [25, с. 228]. Эта коллекция традиционна для XIX в. В ней соседствуют камни из реки Иордан с подлинными памятниками древности. Туда «входили фотографии церквей, реликвии и предметы утвари, портреты духовных лиц, автографы, гравюры и духовные картины, бумажные прориси икон, иконы, киоты, копии, слепки. <…> В его собрание вошло несколько греческих и славянских рукописей. <…> Подлинные иконы, в том числе и поздние, А.Н. Муравьёв приобретал в Палестине, на Синае, в Малой Азии, в Греции, на Афоне, в Болгарии, в Италии, в Грузии и России» [25, с. 228].

А.Н. Муравьёв не оставил документальных распоряжений относительно судьбы своего собрания. После смерти путешественника в Киеве его наследники, племянники В.С. Муравьёв, Л.М. Муравьёв и А.Н. Демидова, «11 мая 1878 г. выразили желание передать в музей Киевской духовной академии 190 памятников из коллекции А.Н. Муравьёва, включая иконы» [25, с. 229–230]. В.С. Муравьёв и осуществил волю дяди при условии сохранения целостности коллекции и придания ей имени «муравьёвская» [10, с. 52].

В собрании А.Н. Муравьёва «был пергаменный лист из рукописи греческого Апостола (?) с лицевой миниатюрой “Апостол Павел” XI в. Лист был получен собирателем от игумена лавры Саввы Освященного» [25, с. 228] в Иудейской пустыне Иоасафа. Ныне он хранится в Музее икон Реклингхаузена [26, S. 94]. «А.Н. Муравьёв приобрел в Амальфи пластинку слоновой кости с образом Богоматери Одигитрии X в., ныне она хранится в Думбартон Окс» [25, с. 229]. По сообщению коллекционера, она была найдена «в развалинах соседней крепости Равеллы» [15, с. 197–198. № 20; 28, р. 69–70. N 29].

Из его коллекции, к счастью, по сей день сохранилось несколько замечательных византийских икон и фрагментов «монументальной живописи, которые оказались в российских музеях. Один из них — первоклассная икона “Распятие” из Государственной Третьяковской галереи второй половины XIV в., найденная А.Н. Муравьёвым на Афоне в 1844 г. и высланная им в дар московскому митрополиту Филарету для Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры» [20, с. 162]. «На киоте иконы имеется надпись XIX в.: “Икона сия с Афонской горы из келии патриарха Иеремии, жившего на покое в 1550 г.”». Также на Афоне в монастыре Пантократора А.Н. Муравьёв приобрел небольшую константинопольскую икону «Двенадцать апостолов» раннего XIV в. [25, с. 229], которую в 1868 г. он передал в дар Московскому Публичному и Румянцевскому музеям, ныне этот шедевр в ГМИИ им. А.С. Пушкина [6, с. 85]. Из того же афонского монастыря путешественник вывез и фрагмент фрески, ныне в Государственном Эрмитаже, XIV в.(?) [20, с. 162].

В коллекции А.Н. Муравьёва был фрагмент (правая часть доски) византийского Минология на декабрь, январь и февраль. Минологий (состоявший из четырех иконных досок) входил в состав знаменитого гепсаптиха из монастыря Св. Екатерины на Синае конца XI в. Там его А.Н. Муравьёв и приобрел. По свидетельству самого путешественника, часть Минология была спасена неким русским паломником от огня [15, с. 201. № 39]. Этот фрагмент был в числе икон, переданных в киевский Церковно-археологический музей. Его фотографии, к счастью, сохранились, часть из них была опубликована [14, т. 1, табл. XII, № 21; 25, кат. № 26]. Приводим здесь две никогда не публиковавшиеся фотографии фрагмента из архива Г.И. Вздорнова.

Фрагмент Минология на декабрь, январь и февраль из коллекции А.Н. Муравьёва. Конец XI в. Фотография из архива Г.И. Вздорнова

Фрагмент Минология на декабрь, январь и февраль из коллекции А.Н. Муравьёва. Конец XI в. Фотография из архива Г.И. Вздорнова

В публикациях о муравьёвской коллекции приводятся еще три иконы: «Св. Антоний Великий» XIV в. (?), «Св. Антоний, Евфимий и Савва» XIV в. (?), «Иоанн Предтеча» в рост XV в. [14, т. 1, № 6, 20, 21; 20, с. 162]. Как мы отмечали ранее, «поскольку большая часть собрания А.Н. Муравьёва утрачена, судить о древности и достоинствах многих памятников довольно трудно» [25, с. 229].

В 1885 г. музей Киевской духовной академии получил коллекцию епископа Порфирия Успенского. Именно это собрание стало самой ценной частью музея.

Епископ Порфирий стал одним из тех первых путешественников, которые обратились к коллекционированию древностей христианского Востока. В частности, он собрал замечательную и грандиозную коллекцию рукописей, в том числе иллюстрированных, которые в основном хранятся теперь в Российской национальной библиотеке. Порфирий собирал и другие предметы: монеты, египетские древности и прочее.

«П. Успенский составил замечательную коллекцию памятников иконописи, единственную в своем роде в России и, несомненно, выдающегося мирового значения». [25, с. 233] Внимание епископа к иконописи не было случайностью, но соответствовало его интересу именно к живописи. Когда Порфирий в качестве главы Русской миссии в Иерусалиме совершил свое второе путешествие из Иерусалима на Синай в 1850 г., он заинтересовался коллекцией икон в монастыре Св. Екатерины [23, с. 163–164]. Согласно свидетельствам самого П. Успенского, он «приобрел двадцать шесть икон и увез их в Иерусалим, где они оставались вплоть до 1860 г.». По сообщению Ю.А. Пятницкого, «в обители существует традиция связывать происхождение некоторых икон с Джуванийским подворьем» монастыря в Каире [25, с. 234].

После передачи коллекции А.Н. Муравьёва в музей П. Успенский, живший тогда в Киеве, проявил живой интерес к этому событию и выразил желание передать туда и свои коллекции икон: «Узнав об этом, преосвященный Порфирий Успенский… немедленно явился в Церковно-Археологический музей, осмотрел всю эту коллекцию и сделал по поводу ее целый ряд замечаний, особенно насчет древних икон… При этом преосвященный Порфирий как бы вскользь заметил, что и у него есть небольшая коллекция древних икон, которую он завещает тоже Киевскому Церковно-Археологическому музею» [18, с. 4]. Как писал Н.И. Петров, «я верил и не верил этому обещанию» [10, с. 53].

«В августе 1885 г., после смерти Порфирия, сорок две иконы, приобретенные на Синае, в Иерусалиме и на Афоне, были переданы его душеприказчиком настоятелем московского Данилова монастыря архимандритом Амфилохием» [25, с. 238] в Церковно-археологический музей при Киевской духовной академии. Однако поступили они «без всякого описания и определения ее икон и даже без сухого перечня их счета. Душеприказчик покойного преосвященного Порфирия… архимандрит Амфилохий сообщил Церковно-археологическому обществу, что он не видал и не находил никакого списка древних восточных икон Порфириевской коллекции» [16, с. 3].

Н.И. Петров отмечал, что Порфирий «и сам не понимал истинного значения… икон своей коллекции» [10, с. 53]. Зато Николай Иванович отнесся к этой коллекции с огромным вниманием и восторгом: «…Особенную важность в церковно-археологическом отношении имеют коллекции древних восточных икон… тщательно собиравшиеся преосвященным Порфирием в его долговременное пребывание на Востоке и во время частых и многократных путешествий… Из его печатных и письменных ученых трудов можно видеть, что покойный преосвященный Порфирий старался собрать обращики христианской древней иконописи и книжной живописи… с самых древних времен их существования… и притом у разных христианских народов Востока… Рядом с собиранием икон… преосвященный Порфирий заботился и о теоретическом изучении восточной церковной иконописи… и с этой целию отыскал и издал в “Трудах Киевской Духовной Академии” несколько греческих “ерминий или наставлений в церковном искусстве”, а для более полного уразумения последних собрал целую коллекцию иконописных красок, с греческими названиями их, от иконописцев афонских и иерусалимских, и передал ее в Церковно-Археологический музей при Киевской Духовной Академии еще в 1878 году… Коллекции древних икон… займут одно из почтеннейших мест среди богатейшего в России собрания икон Церковно-Археологического музея при Киевской Духовной Академии. В некотором отношении они могут идти в сравнение с коллекцией икон… А.Н. Муравьёва, но превосходят ее как количеством древних восточных икон… так и разнообразием происхождения и национальных типов их; некоторые же иконы Порфириевской коллекции представляют величайшую редкость не только для России, но и для западной Европы… Все они, за тремя исключениями, завинчены были в простые деревянные киоты или ящики, с закрышками на петлях и с застежками, а на оборотных досках этих киотов или ящиков отмечено было рукою преосвященного Порфирия место приобретения известной иконы в такой форме: “Синай”, “Афон”. Подобные отметки, но только на бумажках, существовали и относительно двух икон, не ввинченных в киоты или ящики, именно одной иерусалимской и одной афонской… Теперь они перенесены на оборотные стороны самих икон» [16, с. 1–4].

«Порфирию удалось отобрать четыре иконы VI–VII вв., одну — X в., целую группу икон XII – раннего XIII в., одну мозаичную икону XII в., две иконы раннего палеологовского времени и еще несколько весьма интересных памятников» [25, с. 235]. Одну икону комниновской эпохи Порфирий приобрел в Иерусалиме. Преобладали в его собрании первоклассные местные произведения средневизантийской эпохи. Несколько икон, несомненно, относились к XIII в. Некоторые памятники связаны с восточнохристианским искусством.

Однако лишь часть коллекции П. Успенского была опубликована с фотографиями. Кроме того, собиратель приобретал иконы, как он сам писал, «черными», т.е. нерасчищенными, покрытыми грязью и копотью. Первая реставрация в Петербурге, организованная Порфирием, не дала больших результатов. Поэтому часть датировок и атрибуций этих икон была и остается под вопросом. В.Н. Лазарев, видевший в Киеве собрание Порфирия, предлагал для пяти икон датировку XIII в., а еще для одной группы памятников из четырех икон — XIV–XV вв. [18, с. 16; 13, с. 239, 254, 262].

По поводу последней группы можно отметить, что В.Н. Лазарев совершенно верно определил иконографию одной из утраченных икон как «Снятие со креста и Оплакивание» [13, с. 262; 18, с. 16]. Он датировал ее XV в. Однако архивные фотографии позволяют уточнить его датировку и отнести этот первоклассный памятник ко второй половине XIV в. Приводим неопубликованную фотографию фрагмента иконы из архива М.В. Алпатова.

Фрагмент иконы «Снятие с креста и Оплакивание» из коллекции Порфирия Успенского. Вторая половина XIV в. Фотография из архива М.В. Алпатова. Предоставлена Б.Н. Дудочкиным

Есть неопубликованные фотографии еще некоторых икон из архивов М.В. Алпатова и Г.И. Вздорнова. Не исключено, что обнаружатся и другие неизвестные снимки икон этого собрания в музеях Киево-Печерской лавры. Г.В. Полюшко показывал мне фотографию иконы «Христос Еммануил», возможно, она была ранняя, VIII в.(?). Тем самым есть надежда продолжить исследования киевского собрания.

К 1859 г. относится приобретение Порфирием икон с Афона. Эта часть коллекции, судя по всему, была менее интересна, чем синайская. В основном в ней были памятники поствизантийские [18, с. 14–17, 25, 27, 28, 30–37, 39, 42–43; 20, с. 164]. К числу афонских икон относились: образок Иоанна Предтечи, три праздничных иконы: «Сретение», «Уверение Фомы» и «Вознесение» с подписью мастера Мануила; «Божественная Литургия» письма Николая Критянина; складни с вкладной надписью монаха Самуила [18, с. 14–17, 25, 27, 28, 30–37, 39, 42, 43].

На Н.И. Петрова лег труд каталогизации и публикации собрания [18, с. 4]. Исследователь сетовал на эти обстоятельства и критически оценивал и свои описания, и оценки П. Успенского: «…При составлении первоначального списка этих икон приходилось пользоваться, кроме самих икон, отрывочными заметками в печатных ученых трудах преосвященного Порфирия и некоторыми другими второстепенными источниками и пособиями, а также указаниями профессоров П.А. Лошкарева и А.В. Прахова.

Составленный таким образом первоначальный список икон Порфириевской коллекции не мог удовлетворять научным требованиям не только вследствие недостатка материала для сравнительного изучения этих икон, но и вследствие ошибочности воззрений преосвященного Порфирия на некоторые из этих икон» [11, с. 10; 18, с. 4].

Самокритичность и скромность Н.И. Петрова делает ему честь. В основном он владел методами «церковной археологии того времени, имея смутные познания в сфере стилистической эволюции византийского искусства, и почти не знал других греческих икон сопоставимых периодов. Неудивительно, что многие из его датировок, атрибуций и иконографических комментариев не соответствуют современным представлениям о византийской живописи» [25, с. 26], часть икон он ошибочно относил к поствизантийскому времени. «Однако при всех несовершенствах и неточностях первого описания Н.И. Петров сделал много ценных наблюдений, а в некоторых случаях его первоначальные датировки оказывались удачными и меткими, благодаря его собственной проницательности либо консультациям А.В. Прахова» [25, с. 26].

Так, на иконе «Мученик и мученица (Платон и Гликерия?)» VII в. (Петров датировал ее V в.) сложная иконография включает над Голгофским крестом сегмент неба с вписанным в него изображением всевидящего ока. Упоминание об этом изображении встречается только в самом первом описании Н.И. Петрова, который сумел его разглядеть [16, с. 505, 163–171]. Последующие исследователи, вероятно, в силу плохой сохранности красочного слоя и левкаса не смогли это заметить.

Икона «Мученик и мученица (Платон и Гликерия?)» из коллекции Порфирия Успенского. VII в. Восковая живопись. 54,2 × 48,6 × 0,7-0,8. Национальный музей искусств имени Богдана и Варвары Ханенко, Киев. Источник: khanenkomuseum.kiev.ua

Именно «Н.И. Петрову принадлежит заслуга правильного выделения доиконоборческих энкаустических икон и целой группы (шести) средневизантийских памятников в коллекции Порфирия» [25, с. 26]. Он датировал иконы «Апостолы Петр и Павел» (оборот «Деисуса») XI–XII вв., «Преподобный Даниил Скитский» — XII–XIII вв., «Преподобный Савва Освященный» — XII–XIII вв., «Спас Еммануил оглавный» — не позднее XIII в., «Преподобный Евфимий Великий» — XII–XIII вв., «Св. Феодор Стратилат и Феодор Тирон» — XIII в. [16, с. 295, № 12; с. 296–297, № 14; с. 295–196, № 13; с. 297, № 15; с. 172–173, № 4; с. 173, № 6; 25, кат. № 27, 33, 32, 31, 35, 38].

Несколько первых публикаций Николая Ивановича, касавшихся икон епископа Порфирия, вызвали горячий интерес среди российских и зарубежных ученых. Сам автор с гордостью писал: «…Первоначальный список икон Порфириевской коллекции подал толчок к дальнейшему научному исследованию этой коллекции… древняя греческая икона мученика и мученицы, века V-го, исполненная энкавстически восковыми красками… отправлена была в 1890 году на выставку при VIII Археологическом съезде, где она обратила на себя внимание профессора Пражского университета Стржиговского… Летом 1901 года одновременно были в Церковно-Археологическом музее при Киевской Духовной Академии профессор Д. Айналов и профессор, академик Н.П. Кондаков, и оба занимались изучением икон Порфириевской коллекции» [18, с. 4–5]. На выставку VIII Археологического съезда была отправлена целая группа из семи икон [8, с. 71, № 1–7].

Итоговым трудом по иконам коллекции Порфирия Успенского явился первый выпуск альбома Н.И. Петрова [18]. В нем автор собрал обширный материал, опираясь и на исследования коллег. Как справедливо писал Николай Иванович, «в действительности большая часть этих черных икон оказалась древнего византийского письма» [18, с. 4]. «Он включил все новые данные о ранних иконах VI–X вв., которые существенно обогатили его книгу. Вместе с тем величайшее почтение к Н.П. Кондакову заставило Н.И. Петрова некритически включить датировки академика и отказаться от многих собственных верных атрибуций, опубликованных в Тр[удах] КДА в 1886 г. <…> Парадоксальная ситуация: публикация порфирьевских икон знатоком византийской иконографии и памятников [Н.П. Кондаковым] с точки зрения стилистических датировок в некоторой мере была шагом назад по сравнению с описанием Н.И. Петрова» [25, с. 27–28], поскольку академик относил большую часть коллекции к поствизантийскому времени, к критской иконописи XV–XIV вв. [9, с. 25]. Тем самым, несмотря на многие наивные датировки, а также несовершенство иллюстраций того времени или их полное отсутствие, можно выразить глубокое почтение к качеству описания коллекций византийских икон, подготовленных киевским профессором.

В начале 1920-х годов коллекция Церковно-археологического музея была передана вновь созданному Музею культов и быта на территории Киево-Печерской лавры. Некоторые фонды были переданы и в другие музейные собрания. Так, четыре древнейшие иконы восковой живописи перед Второй мировой войной отдали из лавры в музей, ныне названный в честь Богдана и Варвары Ханенко.

Судьба большей части коллекции икон, остававшихся в музее Киево-Печерской лавры, трагична. Во время Второй мировой войны немцы вывезли огромное количество памятников искусства из Киева, в том числе бóльшую часть икон из коллекций А.Н. Муравьёва и П. Успенского. «В январе 1944 г. 78 ящиков было отправлено в Рихау в 60 км от Кенигсберга. 13 сентября 1944 г. ящики были перевезены в замок Вильденгоф в 70 км от Кенигсберга. В январе 1945 г. началось наступление советской армии» [25, с. 242], а в ходе этого наступления, по сообщению свидетелей (?), сокровища, вывезенные с Украины, сгорели в пожаре. [3, с. 140, 142, 148].

Вместе с тем известно, что в США была вывезена коллекция райхскомиссара Э. Коха, руководившего вывозом ценностей с Украины, в том числе из Киева, нельзя исключить, что часть похищенных произведений уцелела и вместе с личным собранием Э. Коха оказалась за океаном. Возможно, после истечения срока давности нас ждут еще сюрпризы, в том числе касающиеся утраченных византийских икон, которые были описаны Н.И. Петровым.

Выводы

Заслуги Н.И. Петрова в создании Церковно-археологического музея неоценимы, для Южной Руси и Киева — это было крупнейшее музейное собрание. Благодаря усилиям ученого в музей удалось привлечь огромное количество предметов археологии и искусства, причем не только христианских древностей. Широта интересов и глубокие познания в области христианской археологии позволили исследователю внести значительный вклад в изучение многих вопросов византийской и древнерусской материальной культуры. Несмотря на то, что наука о средневековом искусстве находилась еще на раннем этапе развития, Н.И. Петрову удалось оценить по достоинству коллекцию древних синайских и афонских икон из собраний А.Н. Муравьёва и Порфирия Успенского, положить начало их систематическому научному изучению в России и за рубежом, сделать много верных датировок и иконографических описаний, иногда даже точнее, чем это делал академик Н.П. Кондаков.