Герберт Хорн — историк искусства, коллекционер и основатель музея

Данная статья посвящена Герберту Хорну-коллекционеру. Она не является первой на эту тему в отечественном искусствознании, ей предшествовала работа М.Г. Пивень 2014 года [2, с. 138–149]. Мы предлагаем рассмотрение темы не только в расширенном масштабе, введя в нее новый материал, но — главное — избираем иной, собственный подход к ней: анализ собирательской деятельности Хорна включен нами в контекст высокой значимости его творческой личности, и внимание сконцентрировано на глубине проникновения этим выдающимся итальянистом во всё, что связано с искусством Ренессанса в Италии.

Обсуждение

Герберт Перси Хорн принадлежит к числу коллекционеров, деятельность которых отличала особая цельность. В ней органично слились все грани его увлеченности искусством итальянского Ренессанса.

Генри Харрис Браун. Портрет Герберта Перси Хорна. 1908. Холст, масло. Флоренция, Музей Хорна. Фото: [5, fig. 50]

Хорн родился в викторианской Англии в 1864 году, получил хорошее образование и очень рано, до того как стал абсолютным приверженцем культуры Возрождения, проявил себя в самых разных областях искусства. В начале 1880-х годов он сблизился с избранным кругом людей культуры, английскими литераторами и академическими учеными. К этому времени относится его знакомство с очерками Уолтера Пейтера об искусстве и поэзии Ренессанса [1], произведшими на него очень сильное впечатление, — почти 30 лет спустя он адресовал свою замечательную монографию о Боттичелли Пейтеру и художественному критику Брейтвеллу, назвав их теми, кто «посвятил его в эти занятия» [5, p. 80; 9]. Уже в 20 лет Хорн стал партнером известного английского архитектора Артура Макмердо, который высоко оценил его одаренность. Хорн вошел в «Гильдию века», созданную последним в русле движения «Искусства и ремесла». Ее цель состояла в том, чтобы в атмосфере промышленной индустрии, наложившей печать безликой стандартизации на произведения декоративно-прикладного искусства, обратиться снова к изготовлению рукотворных, ремесленных изделий. Гильдия должна была восстановить в его эстетической значимости строительство и украшение жилищ, роспись по стеклу, деревянную резьбу, керамику и т. д. и при этом стремиться достичь Единства всех искусств, включая живопись и скульптуру. Предполагалась совместная работа архитекторов, художников и мастеров над изготовлением предметов мебели или иных прикладных изделий, которой Хорн также отдал часть времени.

В этот период он занимался и многим другим. Например, издательским делом, в журнале «Century Guild Hobby Horse» на правах его редактора опубликовал несколько эссе о художниках XIX века и старых мастерах, среди них — Веласкес, Тициан и Боттичелли. Фактически это было началом его исследования вопросов искусства. Почти к тому же периоду относится и его отмеченная широкой эрудицией работа об Иниго Джонсе, ставшая авторитетной в изучении творчества этого великого английского архитектора XVII века [10, p. 123–139] (см. также этот журнал, № 2 и № 3, 1883 г.).

Что касается издательского дела, то и здесь проявился серьезный подход Хорна. Его увлекал сам процесс возникновения книги, включая все ее элементы. Своим выпуском в изящно оформленных обложках ему обязаны первые номера журнала «Hobby Horse», «Бракосочетание Неба и Ада», «Песня Лоса» Уильяма Блейка, еще несколько книг и томик его собственной поэзии с мотивами, навеянными итальянской классикой.

Поэзия также была в числе его любимых занятий. Хорн входил в клуб Рифмачей, молодых поэтов нового направления, противопоставивших себя банальности викторианской культуры, к их собранию принадлежали такие выдающиеся фигуры эпохи, как Оскар Уайльд, Артур Саймондз, Уильям Батлер Йейтс. С Уайльдом в период с 1886 по 1891 год он поддерживал особенно дружеские отношения, вместе с ним слушал литературные выступления Уолтера Пейтера, немало вечеров проводил за совместными дебатами о поэзии [5, p. 72–73].

В 1889 году, когда Хорну было 25 лет, произошло важное для него событие, способствовавшее расширению и углублению его контакта с искусством Италии. Художник Фредерик Шилдс предложил в качестве архитектора его кандидатуру миссис Рассел Гарни, которая задумала построить капеллу Вознесения в Лондоне на Бэйсуотер Роуд для личной медитации. Ее планировалось выполнить по образцу итальянских произведений романского стиля, и договор включал в себя оплату Хорну пяти недель путешествия по Италии для детального изучения ее архитектуры, скульптуры и живописи. Если до этого он знакомился с искусством этой страны по книгам и посещая музеи, то теперь получил возможность погрузиться в подлинные впечатления от ее прекрасных памятников. Поездка стала, по сути, поворотным моментом в деятельности Хорна. Он впитал в себя яркие, живые импульсы, исходящие из творчества мастеров Треченто – начала Чинквеченто, вник в их конструктивные принципы, остро почувствовав при этом и эстетические достоинства форм, от основополагающих до мельчайших и не менее важных в ансамбле. Множество путевых набросков и эскизов Хорна, выполненных им с величайшей тщательностью и изяществом, показывают этот процесс разработки проекта капеллы [5, p. 84–104]. Сама она была создана десятилетие спустя, в 1911 году, Шилдсом, внимательно следовавшим замыслу Хорна.

Г.П. Хорн. Рисунок из серии, выполненной во время путешествия в Италию в 1889 году. Фото: [5, p. 94]

Архитектура ее отмечена ясностью пропорций и той строгой чистотой форм, которая свидетельствует об особой приверженности к итальянской культуре XIV–XV веков. Примерно с того периода, когда Хорн занимается продумыванием плана капеллы и обретает новый опыт, изучив множество итальянских проторенессансных и ренессансных церквей, палаццо, площадей, так же как и живописи, скульптуры, прикладного искусства, Хорн меняет ориентиры своей жизни. Он уходит от Макмердо и большую часть времени находится в Италии. Она представляется ему наилучшим местом на земле — прежде всего, конечно, Италия XIV, XV и XVI столетий — и сквозь призму ее он смотрит теперь на Англию. Он пишет: «Я думаю, что самое лучшее английское искусство (в противоположность нашему довольно наивному ремеслу) имеет нечто иллюзивное в своей природе и в самые счастливые моменты опирается на идущее из Италии вдохновение. Это ясно видно в английской литературе от Чосера до Россетти; и в английской живописи от Добсона до Иниго Джонса и далее почти до настоящего дня. И моя старомодная убежденность состоит в том, что когда английское искусство не питается вдохновением из Италии и через посредство Италии — из великой традиции Греции и Рима, оно вырождается и утрачивает свои наиболее тонкие и важные качества» [5, p. 70].

Г.П. Хорн. Капелла Вознесения. Эскиз фасада и западной стороны капеллы. Лондон, Музей Виктории и Альберта. Фото: [5, fig. 51]

Любовь к Италии, зародившаяся у Хорна еще под воздействием очерков Пейтера о Ренессансе, теперь обнаруживает себя во всей полноте. В Италии он продолжает целенаправленно изучать ее памятники, иногда делает это в компании единомышленников, таких же увлеченных, как он. Известен, например, эпизод осматривания им в 1897 году фресок в Сиене вместе с Мэри Смит-Кастелло (миссис Б. Бернсон) и Джулией Картрайт, известным знатоком культуры Ренессанса. Путешественники обменивались полезным опытом, и интересно, что Джулия Картрайт тогда уже смогла оценить книгу Хорна о Боттичелли, над которой он пока только работал, предсказав, что она станет исключительным достижением англоязычного автора в исследовании творчества отдельного итальянского художника [4, p. 218].

В монографии, вышедшей в 1908 году, Герберт Хорн действительно предстал большим ученым [9]. Здесь ярко выявились два его великолепных дарования: способность к изысканию нужных и редких архивных документов и знаточество. Он проявлял замечательную верность суждения вкуса, зоркость глаза в области атрибуции памятников и подходил аналитически к пониманию развития живописи в Италии той эпохи. Так что его книга о Боттичелли продемонстрировала высокие возможности, необходимые не только в изучении искусства, но и собственно в коллекционерской деятельности. В своем большеформатном издании Хорну удалось собрать на протяжении более чем 350 страниц огромное количество фактологических данных об искусстве Кватроченто, рассмотреть художественную жизнь Флоренции в ее многоохватности и дать тонкий анализ изобразительного языка в столь непростом случае, как творчество Сандро Боттичелли. Именно Хорн первым в череде исследователей — до Адольфо Вентури, до Бернсона и других — увидел в нем «великого импровизатора пером», показав, что «линия, непревзойденная в своем ритме и экспрессии», составляет основу его графического мышления; на этом строится, как подчеркнул он, замечательная по новизне интерпретация художником содержания «Божественной комедии», «ибо его ментальные образы замышлялись на языке линии, столь естественно выражавшей движения и жесты его фигур» [9, p. 252].

В Италии Хорн быстро входит во всё, что касается ее художественной сферы. Он становится историком искусства, еще в 1890-х годах им был написан целый ряд статей о мастерах Треченто и Кватроченто, и эти занятия он продолжает в дальнейшем. Позднее Фриц Заксль охарактеризовал его «как, возможно, самого лучшего историка искусства, который когда-либо был рожден в Англии» [13, p. 332]. Хорн выступает также дилером в области живописи и антиквариата, а кроме того — коллекционером. Причём, всё это — в самом высоком значении данных качеств. Он — бесспорный эксперт в искусстве Италии Ренессанса и столь же превосходно он владеет знанием различных спектров ее культуры, так что Уильям Батлер Йейтс выразил широко принятое мнение о нем, когда писал: «Он жил, чтобы стать величайшим английским авторитетом в области итальянской жизни XV века» [15, p. 168].

На рубеже XIX–XX столетий происходят дальнейшие масштабные изменения в жизни музеев Европы и Америки. Вырастают новые художественные собрания и расширяются старые, возникают новые публичные музеи, в том числе специализированные. Назовем, к примеру, такие значимые события культуры, как образование в Лондоне «Собрания Уоллес» и Галереи Тейт, в Берлине — острова Музеев, в Мюнхене — Национальной галереи Баварии, в Париже — колоссальное разрастание коллекции Лувра и т. д. В Соединенных Штатах этот период ознаменовался прежде всего сформированием двух крупнейших музеев — Метрополитен и Бостонского музея изящных искусств. Это был знак эпохи прогресса и знания. Подобные широкие нововведения диктовались научным энтузиазмом и, не в меньшей степени, частными инициативами богатых любителей искусства.

Исключительно важную роль в организации новых музеев и собирании знаменитых частных коллекций играли знатоки. Во-первых, эти специалисты были прекрасно осведомлены в ситуации на европейском художественном рынке, и, во-вторых, высокая эрудиция и практический опыт позволяли им определить качественную ценность той или иной картины, скульптуры, рисунка. В их компетенции находилась и атрибуция произведения, то есть выяснение эпохи, к которой оно относится, художественной школы и, если возможно, — принадлежности ее руке конкретного мастера. Наука атрибуции тогда проходила начальный этап становления. У истоков ее стояли историк искусства Бернард Бернсон и медик, одаренный дилетант от искусства Джованни Морелли. Бернсона и Хорна связывало давнее знакомство, где-то с начала 1880-х годов, и позднее, в 1899-м они вступили в деловой контакт, занимаясь дилерством. Владея научным знаточеством, мастерством атрибуции, они скупали и затем перепродавали через лондонских агентов произведения живописи частным коллекционерам и музеям. Хорн поддерживал отношения с кругом и других видных искусствоведов и владельцев известных художественных собраний, вовлеченных в этот новый этап организации музеев Европы и Америки. Так, вместе с Роджером Фраем он принимал участие в приобретении ценных экспонатов для Музея Метрополитен [14], и Фрай высоко отзывался о его профессионализме, «соединявшем в себе творческое воображение со скрупулезной точностью» определений [6, p. 7]. Кстати, заслуга Хорна заключается и в том, что он помогал Фраю организовать в 1903 году издание в Англии журнала «Burlington Magazine», до сих пор представляющего важность для международного сообщества искусствоведов и образованных любителей художеств. Известно, что Хорн давал профессиональные советы Джону Пирпонту Моргану, одному из основателей Метрополитен-музея, который передал в него значительную часть своей коллекции, а в 1905 году стал его президентом. Он помогал и другим крупным собирателям, например основателю музейного собрания в Филадельфии Джону Джонсону. По его рекомендации тот приобрел в 1908 году пределлу Боттичелли к его утраченному алтарю монастыря Санта Элизабетта делла Конвертите во Флоренции. Сохранилось письмо ученого, где он указал владельцу галереи датировку произведения и причину отсутствия документальных сведений о нем в архивных записях конца XV века. «Ваша пределла была, конечно, написана до того как Боттичелли уехал в Рим в 1481 году. Этим объясняется тот факт, что алтарь не был упомянут в отчетах о хоре [монастыря] Конвертите, построенном позже, в 1491–1494 годах» [7, p. 15].

САНДРО БОТТИЧЕЛЛИ. ХРИСТОС ПРОПОВЕДУЮЩИЙ. ПРЕДЕЛЛА ДЛЯ НЕСОХРАНИВШЕГОСЯ АЛТАРЯ В МОНАСТЫРЕ САНТА ЭЛИЗАБЕТТА ДЕЛЛА КОНВЕРТИТЕ ВО ФЛОРЕНЦИИ. НЫНЕ: ФИЛАДЕЛЬФИЯ, МУЗЕЙ ИСКУССТВА. ИСТОЧНИК: JOHNSON JOHN. PHILADELPHIA MUSEUM OF ART, № 44–46.
А. ХРИСТОС ПРОПОВЕДУЮЩИЙ.

B. ХРИСТОС В ДОМЕ СИМОНА-ФАРИСЕЯ. ПРОЩЕНИЕ ГРЕШНИЦЫ

C. NOLI ME TANGERE

Герберт Хорн, безусловно, давно испытывал тягу к коллекционированию. Во всяком случае, с 1896 года ученый определенно занимается им [11]. А с 1905 года он постоянно живет в Италии, и сама эта страна с ее сокровищами прошлого и множеством художественных предметов, наводнивших антикварный рынок в связи с модернизацией старых жилых пространств во Флоренции, захватили и его. Еще в Англии он составил прекрасную коллекцию акварелей английских художников от Гейсборо до Тернера и Уилсона, которую продал в 1904 году [8, p. 112–406]. Полученный капитал был позднее использован им на приобретение подлинного ренессансного дворца во Флоренции, палаццо Корси на виа Бенчи. Авторство его относят к концу XV века и часто связывают с Джулиано да Сангалло или с Симоне дель Поллайоло. С этим замечательным зданием была сопряжена теперь главная деятельность Хорна. Реставрация его проводилась в 1912–1915 годах [12]. Оно приобрело изначально задуманный облик, словно бы предназначенный для обстановки той далекой эпохи, для ее искусства, заполняющего пространство [3]. Одновременно с реставрационными работами Хорн углубился в собирание живописи, скульптуры, майолики, мебели и других предметов, украшающих раннеренессансные интерьеры. Опорой в поисках подобающего антуража служили ему безошибочность вкуса, острота глаза и исключительное знание культуры Ренессанса.

Палаццо Корси-Хорн. Фото: museohorne.it

Интерьер отреставрированного палаццо Корси во Флоренции с экспозицией из коллекции Хорна. Фото: museumsinflorence.com

В результате коллекция Герберта Хорна была замечательно скомплектована. Туда вошли флорентийские, сиенские «примитивы» и живопись Раннего Ренессанса — все достойного и даже исключительно качественного уровня, как «Св. Стефан» Джотто, который мог бы составить славу самого знаменитого музея; назовем и еще несколько произведений — диптих Симоне Мартини и Липпо Мемми, «Трое святых» Пьетро Лоренцетти или более позднее «Поклонение младенцу», атрибутированное Псевдо Пьерфранческо Фьорентино. Находится в собрании и итальянская скульптура с XIII по XVII век с прекрасными работами кватрочентистов или, скажем, Якопо Сансовино; графика в таком же диапазоне и предметы прикладного искусства. В своем роде часть коллекции составляют и архивные материалы, отражающие работу Хорна-ученого, а также отысканные и систематизированные им подлинные документы, касающиеся истории Италии. Таким образом, сложилось собрание, от начала до конца задуманное одним лицом — выдающимся итальянистом Гербертом Хорном. Каждый экспонат в среде, создаваемой палаццо Корси, вступает в соотношение с ним и с другими экспонируемыми предметами, формируя идеальный образ музея итальянского искусства Раннего Ренессанса (пусть некоторые объекты и выходят за данные хронологические рамки). Возникают подвижные, живые связи между элементами целого, которое мыслится почти как одушевленная среда, устанавливающая контакт со зрителем.

ДЖОТТО. СВ. СТЕФАН. ОК. 1330–1335. ТЕМПЕРА. ФЛОРЕНЦИЯ, МУЗЕЙ ХОРНА. ФОТО: MUSEOHORNE.IT

СИМОНЕ МАРТИНИ И ЛИППО МЕММИ. ДИПТИХ. МАДОННА С МЛАДЕНЦЕМ И ХРИСТОС (PIETA). 1326–1328. ДЕРЕВО, ТЕМПЕРА. ФЛОРЕНЦИЯ, МУЗЕЙ ХОРНА. ФОТО: MUSEOHORNE.IT

ПЬЕТРО ЛОРЕНЦЕТТИ. ТРОЕ СВЯТЫХ. СВЯТОЙ ЛЕОНАРД, СВЯТАЯ ЕКАТЕРИНА АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ И СВЯТАЯ МАРГАРИТА АНТИОХИЙСКАЯ. ОК. 1315. ТЕМПЕРА. ФЛОРЕНЦИЯ, МУЗЕЙ ХОРНА. ФОТО: MUSEOHORNE.IT

НЕИЗВЕСТНЫЙ ФЛОРЕНТИЙСКИЙ ХУДОЖНИК. ЛЕЖАЩИЙ ПАРИС. РОСПИСЬ КРЫШКИ КАССОНЕ. ОК. 1470. ФЛОРЕНЦИЯ, МУЗЕЙ ХОРНА. ФОТО: THEVANDERLUST.COM

ПСЕВДО ПЬЕРФРАНЧЕСКО ФЬОРЕНТИНО. ПОКЛОНЕНИЕ МЛАДЕНЦУ. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XV ВЕКА. ФЛОРЕНЦИЯ, МУЗЕЙ ХОРНА. ФОТО: TRIPADVISOR.IT

ЧАСТЬ ИНТЕРЬЕРА МУЗЕЯ ХОРНА С КВАТРОЧЕНТИСТСКОЙ СКУЛЬПТУРОЙ. ФОТО: WIKIMEDIA.ORG

ИНТЕРЬЕР МУЗЕЯ КОРСИ-ХОРНА. ФОТО: REIDSITALY.COM

Previous Next

Устройство Музея приближалось к завершению, когда Хорн внезапно скончался в возрасте всего 52 лет. Свои сокровища — палаццо и художественную коллекцию он успел завещать итальянскому государству, так что вскоре, в 1921 году они открылись для посетителей. Деятельность Хорна в Италии, начиная с его глубоких научных изысканий и всепоглощающей любви к ее культуре до трудоемкой реставрации палаццо и тщательного подбора собрания искусства, занимает, безусловно, почетное место в истории коллекционирования. Следует подчеркнуть еще один момент. Как это просматривалось уже в изначальной структуре музея, в окончательном его оформлении в интерьере палаццо коллекция мыслилась в гибких взаимосвязях своих составляющих. Осмотрев верхние этажи, посетитель спускался в нижний, и здесь ему представало виртуальное зрелище — анимированный портрет Хорна как бы попеременно направлял внимание на разные объекты, общаясь со зрителем.

Харрис Браун. Анимированный портрет Герберта Перси Хорна в нижнем этаже Музея Хорна в палаццо Корси. Фото: wikimedia.org

Выводы

Итак, можно заключить, что в исходном моменте коллекционирования Герберт Хорн отталкивался от характерного для его эпохи направления собирательства, отдававшего предпочтение искусству Раннего Возрождения и художественно оформленным предметам интерьера. Как специалист высочайшего уровня он делал безошибочный выбор в комплектовании собственного собрания. Занимаясь именно искусством Италии, прежде всего XIV–XV веков, он стремился создать музей этого искусства во Флоренции, точнее — палаццо-музей с множеством произведений искусства, которые составляют гармоничную целостность друг с другом и с архитектурным пространством. Обязанный знанию, вкусу и труду этого большого ученого, Музей Хорна безусловно отмечен своей уникальностью. Несмотря на то, что он имеет общие черты с другими музеями Флоренции и Фьезоле, образованными примерно в тот же периодi Имеются в виду такие музеи, как созданные во Флоренции Стефано Бардини, Стиббертом или палаццо Даванцатти, выкупленное у государства Энио Вольпи, а также небольшой музей Бандини во Фьезоле. × , содержание его продумано более строго в своей научной значимости, откристаллизовано в качественном составе и несет на себе, пожалуй, особо четкий отпечаток авторского подхода.